Хорошо, я возьму листок и напишу. Я напишу о том, что я не понимаю, почему те, кто мог бы стремиться еще выше, собственными руками опускают себя на самое дно, чтобы в итоге сгинуть в небытие. Я напишу о том, какое это опасное чувство — жалость, и как многие его путают с любовью и заботой. Да, я не умею жалеть, но и жалость я тоже ненавижу. А она настигла. Стереть ее трудно, но можно. На это лишь нужно время. Времени у меня полно — еще целая жизнь впереди, но я не знаю, какова длина моей жизни. У кого-то стимул все перепробовать, кто-то живет тихо, исполняет свои функции продолжения рода и умирает. Мне дико от этой огромной амплитуды. Ведь если посудить, и те, и другие ни черта не приносят пользы обществу, но тогда почему осуждают только первых, а вторых уважают и заманивают материнскими капиталами? Я не за легализацию всего, я просто хочу понять, что делать с этими людьми — помочь им, запретить им или оставить все как есть и удирать от них что есть мочи? А разве это правильно? Разве можно оставить умирать умирающего человека? Почему я сравниваю таким образом? Да потому что это и есть медленная смерть. И тут наступает момент жалости. А жалость предполагает (как я считаю) посвящение части души объекту жалости. Навсегда. До полного выздоровления. Ну а как быть, если я знаю, что пациент не хочет выздоравливать? Выход один — продолжать быть жесткой, стирать телефоны и пароли. Но не будет ли это потом мучить меня всю оставшуюся жизнь? Хотя я прекрасно знаю, что бессильна. Все, что я могу — это просто быть рядом. Я ничего не могу. Прости. Я ничего не могу…